к.Баччор -- р.Андаравадж -- р.Бартанги -- оз.Мал.Зарошкуль, заброска, акк.радиалка до 4800 -- пер.Гипротранс (1А, 4702) -- оз.Чапдар -- в.Лянгар (2А, 5578) -- пер. (н/к, 4597) -- озера Рамаиф -- пер.Рамаиф-Икджемч (п/п, 2А, 4860) -- озера Икджемч -- пер.Окно Вост (п/п, 1Б, 4789) -- лощ.Икджемч -- оз.Сарезское -- пер.Окно Зап. (1Б, 4828) -- пер. (п/п, 1Б, 4864) -- пер.Рамаиф (1Б, 4934) -- р.Шойдон -- лет.Выхынч -- пер.Выхынч (н/к, 4556) -- радиалка за заброской через пер.Выхынч Ниж. (н/к, 4574) -- пер.Ахба (1Б, 4796) -- радиалка на вершину (1А, 4974) -- р.Мана -- р.Бардара -- р.Бартанг -- пер.Ташкурган (н/к, 2840) -- к.Савноб -- р.Хабарвивхац -- л.Башурвдара -- пер.Оптимальный (1Б, 4861) -- пер.Каменный Цветок (2А, 5395, с заходом через вост.плечо 5445) -- л.Грум-Гржимайло -- пер.Зимовщиков + пер.О.Хайама (2Б, 6176) -- л.Федченко -- пер.Абдукагор (2А, 5092) -- р.Абдукагор -- р.Ванч – пос.Поймазар
Задержка рейса Москва-Душанбе - вылетаем в 1.30 ночи, встретившись в аэропорту Домодедово с еще одним нашим участником из Питера, Костей Бекетовым. Приземлились в Душанбе около 6 утра и, сэкономив на заказном трансфере, катаемся по городу на автобусах и такси в поисках нужной нам фирмы MATVC. После второго, уже пешего круга в окрестностях фирмы ее директор, приветливая Зарина, вышла нам навстречу. И это было очень кстати – столбик термометра неуклонно полз вверх, каждый кг за спиной потихоньку превращался в два. Напившись чаю с конфетами, сдаем паспорта на регистрацию и не менее хитро добираемся к гостевому дому со спасительным душем и тенистым двориком (недалеко от СИЗО). Ура, теперь можно ходить налегке, например, за продуктами для похода. Завхоз Леня, отказываясь от зыбкого дневного сна в сорокаградусной духоте, а также от еды и питья, фасует продукты по раскладке. Вечером к процессу подключаются уже все участники. На ужин дегустируем крепкие напитки Кости, закусывая лепешкой, помидорами и отвоеванными у Лени излишками сыра и колбасы. Звонит Зарина, радует готовой регистрацией. Менее, чем за сутки!
В 3 часа ночи хрупкий сон прерывается настойчивым стуком в ворота двора двух мужиков, ищущих приюта, последующим шарканьем, шуршаньем, громким разговором. С рассветом налетают мухи. Все, больше я так спать не могу! Леня уже на ногах с продуктами в руках. Допаковываемся и грузимся в пойманную «буханку». Заехав в MATVC за документами, благодарим Зарину за все усилия по ускорению процесса оформления и просто человеческую заботу. На рекомендованной бензоколонке на выезде из города отовариваемся таджикским бензином, который будет трижды тридцать раз помянут впоследствии нехорошими словами, и начинаем свой путь по знаменитому Памирскому тракту. У водителя, молодого памирца, красивое лицо и глаза, которые я наблюдаю потихоньку в его же зеркало. Восхищает его мастерство и аккуратность, с которой парень обгоняет практически всех попутчиков. В чайхане недалеко от перевала Леня умудряется забыть на траве свой фотоаппарат. Пока он с водителем возвращается назад, двигаем потихоньку пешком по дороге к перевалу. Миша со Славиком для ускорения процесса акклиматизации убегают вперед. Наблюдаем мелькающий по округлым пригоркам и исчезающий в сумерках свет фонарика. Это Славик побежал искать Саяны ) Нашел, правда, минные поля не столь давней гражданской войны в Таджикистане, на его счастье, с предупредительными табличками. Вобщем, все слегка поволновались, особенно Миша, бегая в темноте за Славиком. Окончательное воссоединение группы произошло уже за перевалом 3500м. Далеко за полночь наш водитель сморился непрерывной дорогой, остановил машину возле пустых дастарханов, на которых мы и устроились спать до рассвета.
Ни свет, ни заря - снова в путь. Едем вдоль границы с Афганистаном и могучей реки Пяндж. Повернув к Басиду для доставки заброски на заключительную высотную часть похода, вскоре узнаем, что дальше дорога на многих участках размыта Бартангом, вышедшим по причине необычайно жаркого лета из своих привычных берегов. Неприятная новость заставляет нас слегка переиграть маршрут. Едем к начальной точке похода – в Баччор, перед этим посещая горячие минеральные источники. Потихоньку начинаются проблемы со здоровьем у обоих Костей – у Бекетова болит желудок, Шрамова хватил тепловой удар, перегрев. У остальных еще все впереди. Наша «буханка» не доезжает до Баччора целых 9 км – путь преграждает бурный поток реки, текущий с приличным уклоном. Водитель категорически отказывается ехать дальше. Сгружаем в тень Костей и вещи. Миша с Леней идут назад искать ишаков – находят суперпроходимый УАЗик. Сами добираемся до кишлака пешочком налегке. Спать ложимся без палатки, прямо под открытым небом, наполненным мерцанием миллиардов звезд.
Сон не слишком восстанавливает. Мерзкое подташнивание слишком напоминает симптом горной болезни, для которой еще откровенно низковато (3350м)... странно. Завтракаем замечательным легким супчиком, сваренным Мишей из картошки, горошка и кукурузы. Нагрузив добытых ишаков, с погонщиками и облегченными рюкзаками идем по набитой тропе вначале вдоль Гунта и, после впадения в него слева реки Андаравадж, вдоль последней. С утра пропустила мимо ушей ценное указание скинуть в ишачные мешки все пакеты с продуктами. И уже совсем не поспевая за группой, с тоской провожаю взглядом бодро шагающих в знойную даль ребят. На привале вползаю головой в тень камня. Выясняется, что я натуральный осел. Добрый Леня предлагает, не мелочась, погрузить целиком мой рюкзак на ишака, что я с радостью и делаю. Самый разгар жары пережидаем в тени большого куста. Каждый из нас в той или иной мере испытывает дискомфорт в организме. Что же будет на ночевке 3900м? Ближе к вечеру бодрящий брод с водой по развилку. На стоянку недалеко от слияния рек Уара, Бартанги и Каука в Андаравадж прихожу на полном автопилоте.
Ночь у меня, в отличие от дня, проходит вполне сносно. Миша с Костиком, как и вчера, легли спать под звездным небом, но под начавшимся дождем переместились в палатку. Горняжка конкретно прихватила весь состав группы. Утром долго тянемся к остывшим макаронам. Костик категорически ничего не ест, пьет лишь чай с сахаром. Ишаки не могут нести груз в отсутствии тропы, поэтому, меняя спланированное место заброски, поднимаемся туда, где тропа есть, вдоль Бартанги, а не вдоль Уара. К полудню взору открывается долгожданное первое озеро с молочно-бирюзовой водой, Малый Зарошкуль. Здесь на 4300м тормозим уже на ночь. Купаемся, кто вплавь, кто впрыг-выпрыг. Освежает отлично! Пытаемся дойти до озера Зарошкуль, чтобы оставить заброску. По тропе ишаки бегут довольно бодро, но по крупному курумнику перемещаются с трудом. Тропа исчезает под водой из-за поднявшегося уровня озера. Первое животное застревает задними конечностями в подводных глыбах и покорно ожидает своей участи. Разгрузив, погонщики буквально выдергивают беднягу из капкана. Продвигаемся очень медленно. Быстрее донесли бы продукты на себе. Закладываем заброску, так и не дойдя до Зарошкуля 4 км. Отпускаем погонщиков с ишаками, дабы они до темноты смогли пройти все сложные места. При расставании более предприимчивый погонщик предлагает мне купить у него некие драгоценные камушки. Отмахиваюсь от сделки отсутствием денег, ушедших на обратный самолет. Ночью после наполовину сваренной гречки сильно мучает жажда.
Утром тупая головная боль. Миша принимает мудрое решение - вместо полноценного ходового дня устроить полудневку с пятисотметровым подъемом до ледника, для ускорения процесса акклиматизации. Встречаем много каменных грибов с ледовыми ножками. Примеряем кошки. На обратном пути запрыгиваем в долгожданное холодное озеро! И жизнь налаживается. В тихий час спят кто где: Миша с Костей - в продуваемой палатке, Леня - в тени камня на узкой полочке бараньего лба, Костик – просто сидя на рюкзаке. Неудовлетворенный Славик идет гулять по окрестностям в поисках Шамбалы. Я сижу на берегу озера в окружении горных вершин и пишу под плеск волн. Место, надо сказать, для стоянки шикарное – голубая лагуна с настоящим пляжем. Не знаю, как всю жизнь, но пару дней в этом райском месте провести вполне можно. Возвращается с прогулки счастливый Славик. Нашел маленькое красивое озерцо с водорослями. Принес дикий лук к борщу. Со стороны Зарошкуля пришли четверо памирцев с одним ишаком, держат свой путь из неблизкого кишлака Бардара на местные целебные источники Каука. Один из них – студент математического факультета Хорогского университета, можно сказать, коллега Миши, Костика и Лени ) За чаем выясняем, что дорога вдоль Бартанга до Савноба действительно закрыта для машин, но проходима для ишаков. Гости предлагают отужинать вместе с ними мясом сурка. Вежливо отказываемся, сославшись на горняжку.
В 5.30 звенит будильник. Вскакиваю, почти не слыша его, с гудящей, как трансформатор, головой. Тело упорно стремится вернуть лежачее положение. Выгоняю себя из палатки для приготовления завтрака. Из соображений сокращения утренних копаний помочь с горелкой еще с вечера вызвался Славик. Из-за высокой концентрации крупы каша выходит супергустая, ложка стоит в ней колом. Героически отъедаем треть котла, остальное вместе с образовавшимися излишками продуктов относим странствующим памирцам. Движемся по осыпям, зарослям дикого лука и родиолы розовой в сторону перевала к озеру Чапдар. Жару сдувает прохладным ветром. Много красивых цветов. Меня всегда удивляло, как в суровом мире холодных скал и бесконечных осыпей, контрастов дневных и ночных температур живут хрупкие растения – неприметные пушистые эдельвейсы, маленькие розовые ромашки, нежнейшие обалденно-синие колокольчики. Обед устраиваем на берегу чудесного бирюзового озера. Явно больных трое – Леня отравился странного вкуса черносливом, купленным на базаре в Душанбе, у Кости озноб, температура (после колдрекса немного легчает), Костику просто плохо (подозреваю, уже от голода). Остальные чувствуют терпимо. С перевала, куда лежит наш путь, спустился турист из Белоруссии с солидным фотоснаряжением. Парень путешествует один. Запрыгнули с Мишей в холодное озеро. Бодрит! Славик разгружает больного Костю. Наша команда инвалидов полого всползает на перевал с таким романтичным названием Гипрострой (или Гипротранс, кому как нравится). Находим записку небезызвестного Вадима Ляпина 1986 года. Но, судя по встреченному белорусу, ходят перевал все-таки чаще. В своей записке пишем второе название перевалу – Памирских озер - которыми можно любоваться в обе стороны. Еще более пологий, чем подъем, идет спуск. А вот и Чапдар открывается в обрамлении снежных вершин. Встаем, не доходя до берега озера, подозревая там сырость. Стадо черных яков с одним белым альбиносом в любопытстве сдвигается от озера к нашей ярко-желтой палатке. Половинка луны уже висит в светлом небе над притихшим ледником.
У Костика с утра полное нестояние, сильная слабость. И мы не без удовольствия за компанию лежим в палатке, переваривая завтрак, ждем оживления больного после анальгина, диакарба и зажигательных баек Кости. Результат на лицо – появился взгляд в глазах. Идя вдоль берега озера Чапдар, проходим пляжи на любой вкус – травянистые, средне и мелкогалечные. Еще одно райское место. Спокойно пасутся добродушные яки с забавными телятами. Миша ведет себя несколько неподобающе руководителю группы, громкими криками загоняет бежевого яка в воду. Животное разумно трусит прочь, решив не связываться со странными двуногими. Поднимаемся по направлению к пику Лянгар. Теперь у меня полное расстройство в организме, окончательный протест вызван колбасой, соблазнившей меня на обеде. Торможу... Народ далеко и высоко. Иду... спускается Миша, берет у меня рюкзак. Потом еще более свысока спускается Леня – удается еще пройти без рюкзака. Мишка облегчает меня килограмма на три. Пробуждают к жизни цветы. Взгляд скользит по розовой полянке, внутри все мягчает, появляются силы для новых шагов. Сидим на 5000м, ждем Костика. Ему совсем плохо. Пока у нас нет нормальной пилы акклиматизации (прем почти только вверх), горняжка берет за горло. Назавтра планируем взойти на Лянгар, 5581м. Готовя ужин, замерзаю как собака. Горелки начинают давать сбой, часто гаснут. Легко согреваюсь в пуховом спальнике. Странный эффект от таблетки анальгина-хинина, выпитой под утро, - голова заболела сильнее, да еще во рту все пересохло, аки в пустыне. Ужас.
Позавтракали с трудом, просто не лезет ничего. Погода так себе, видимость переменчивая, облачно. Голова чугунная, лапы разъезжаются. Выходим на восхождение в начале девятого вчетвером. Мы с Мишей тащимся последними, Леня со Славиком зажигают. Оба Кости в отсутствии самочувствия и желания остались в палатке. Мучительный процесс передвигания собственного тела в пространстве. Осыпи, ледничок со снегом, связываемся. Склон становится все круче и круче. Выпускаю Леню на страховке. Оказалось, очень не зря - полверевки жесткого зимнего льда. Дальше попроще. На вершину поднимаемся где- то к часу дня, сидим на скальных останцах. Находим записку геодезической экспедиции 1976 года. Виды интересные, но мешает дымка, облака. Все же вершина – это здорово! Через пару часов приходим вниз весьма обессиленные. Чем-то обедаем. Спускаемся обратно вниз к ручью и зеленой траве, где-то 4600м. Голова постепенно успокаивается. Леня расщедрился на ужин, выдал шоколад ритер-спорт. Сон на редкость последних дней проходит почти идеально.
Ощущение глубокой выспатости. Кажется, акклиматизировались. Пересекая боковые отроги хребта, в котором находится пик Лянгар, и простенький перевал, выходим к долине Рамаиф, изобилующей прозрачными красивыми озерами (на карте нарисовано 27). Попадаются необычные нежно-фиолетовые цветы с пятью лепестками, ярко-красные маки, голубые колокольчики. Славик не ленится фотографировать, опускаясь на колени с тяжелым рюкзаком. Волшебные места с волшебным названием, будто из сказки «Тысяча и одна ночь». Озера – одно красивее другого. Проходим рукотворные каменные стенки, под ногами настоящая тропа. Видимо, иногда люди сюда захаживают. Двигаясь к своей ближайшей цели – озеру Сарез, решаем с целью сокращения общего набора высоты и расстояния вместо обходного варианта напрямик пересечь гребень между долинами Рамаиф и Икджемч в логичном месте понижения. А сегодня ночуем на мягкой травянистой поляне на берегу тихой речки. Ночью снятся странные сны – погоня за поездом, одним, другим… И когда, наконец цель достигнута, мне вдруг становится грустно в этом веселом вагоне, в котором я вижу лица знакомых и друзей, но не вижу лица своих детей. Похоже, сон хочет показать мне нечто такое, что в обычной жизни закрашивается вечной суетой и растворением в собственных желаниях и слабостях. Глубже открыть истинный смысл моего существования. Я, пожалуй, впервые, в долгожданном интересном походе сильно скучаю по детям. Замечательно путешествовать в этих диких, почти не посещаемых людьми местах, краю молчаливых гор и ледников, чистых озер и нежных цветов. Но этот сон… Ведь мне очень хочется, чтобы этот потрясающий мир открылся и моим детям. Правда, слишком много сил надо затратить, чтобы попасть сюда. Как-то старший сын, мудрый и нежный Сеня, в 11летнем возрасте, поднявшись в Архызе на пик Надежда, поразил меня ответом на вопрос о его впечатлениях: «Да, виды красивые, но не стоят они стольких усилий». Похоже, он уже тогда сделал свой выбор.
Поднимаемся по разнокалиберным осыпям и островкам не крутых скал. Становится жутковато, когда огромные «чемоданы» оживают от нежного прикосновения руки или ноги. На перевал высотой 4860м вылезли в 10.30. Похоже, мы здесь первые. Cделали тур, придумали название Рамаиф-Икджемч. Подъем оценили на 1Б, спуск тянет на 2А – вешаем 2,5 веревки (где-то 130 м) на льду до 40 градусов крутизной. Обедаем на траве на берегу озера цвета морской волны. О, памирские масштабы! Чтобы попасть на противоположный борт долины Икджемч, к началу подъема на перевал, ведущий к Сарезскому озеру, приходится преодолевать целый хаос моренных валов. Приятно, правда, что почти все эти валы сложены из мелкой спрессованной осыпи и местами попадаются козьи тропы. Между валами спряталось озерцо цвета ультрамарин. По валам попали правее намеченной долины, в соседний распадок. Поднимаемся вдоль бурного ручья. Скоро стемнеет, встаем на ночлег, не дойдя километра до перевала. А в планах было, если не дойти, то хотя бы с высоты увидеть Сарез сегодня. И опять смесь снов… Друзья из родной лыжной группы Дмитриева, далекий МИИГАиК…
Тихо шуршит по палатке снег. Выходить не хочется… Долго пьем чай. Наконец руководитель почти приказывает собираться. Мне удается неслыханная наглость – собрать рюкзак прямо в палатке ) Идем под снегом к перевалу, этакие понурые ослики. Ручей, текший вчера столь бурно, практически исчезает. Называем перевал Окно Восточное (окно в Сарез). Спустившись метров сто с седловины, облегчаем рюкзаки – в радиалку к озеру берем только спальники и продукты на день. В низкой, сочащейся дождем облачности движемся по карману ледника, по руслу ручья лощины Икджемч, далее по правобережной осыпи. Серые клочья тумана потихоньку раздвигаются, открывая в дымке далеко внизу нечто огромное молочно-голубое. Появляются очертания бухт Сарезского озера. Будучи девятнадцать лет назад в этих далеких краях, я тогда, можно сказать, упустила свой шанс посетить знаменитый природный объект. Так что, отдаю долги. Сбрасывая полтора километра высоты, спускаемся в чудесную бухту с мелкой, плоской, почти галькой. По краям бухты темные скалы и крутые осыпи обрываются прямо в воду. Дождь временно прекращается. Здесь, на краю земли, устраиваем полудневку. Плаваем с Мишей в прорыве между моросящими дождиками. Вода озера, на удивление, теплая, приятная. Дождь барабанит по скатам палатки. Ветер поднимает волны. Убаюкивающий плеск. В наступившей темноте Славик разводит небольшой костерок из мусора и найденных дров. Яркие языки пламени вьются по закрученному корешку. Легкий смолистый дымок. Бухта Икджемч на краю Земли.
В обратный путь наверх выходим в 6.40. Быстро набираем потерянную высоту. Оборачиваясь назад, бросаю прощальный взгляд на Сарез. Сегодня ясное небо, и все перспективы очень четкие. За озером высится огромная, припудренная свежим снегом гора 5850м хребта Музкол. После вчерашней непогоды в природе как будто ощущается переход с зимы на лето. Обедаем у оставленных вещей на леднике, наблюдая симпатичную хохлатую птичку, с явным любопытством следящую за нашей трапезой. Наш следующий перевал с широченной седловиной называем Окно Западное. Уходим с него не вниз, обратно в долину Икджемч, а траверсом на юго-запад, в сторону такого желанного для Миши пика Кулин. Для ночевки сваливаем на ледник к зеленому озерцу с неприятного камнеопасного склона. Ощутимо холодает - такой контраст, видимо, после предыдущей теплой ночевки на высоте Сареза.
Ну как всегда, когда нужно не проспать время подъема (будильник еле пищит), мне снятся дурацкие сны, что я уже встаю, встаю, встаю… Проспав в итоге минут на 10, вылезаю из палатки. В глаза жизнеутверждающе бьют яркие лучи только что взошедшего солнца. Готовлю завтрак. Дурацкая горелка не желает разводиться, тут же гаснет. Промучившись с одной, берусь за другую. Слава богу, горит. За ночь вода в кастрюле промерзла до дна, превратившись в ледяную глыбу, и совершенно не торопится превращаться обратно в жидкое состояние. Если омлет, разведенный кипятком, вышел очень даже ничего, то вместо чая пришлось пить некое теплое пойло из пакетиков каркаде, по вкусу и цвету напоминающее марганцовку. Просто бензин в горелке закончился немного раньше, чем закипела вода. Ужасно полого, долго и тягостно идем на перевал Кулин (4930м), засыпаю на ходу. На седловине будит резкий холодный ветер. Записка в туре от 1987 года. Спустившись по достаточно устойчивой осыпи, обедаем возле небольшой лужицы с водой. От утренней солнечной погоды не осталось и следа. На обед особо не разъешься – горстка орехов, тонкий хлебец, шлепок кос-халвы и кусок колбасы, который приходится съесть, потому что есть хочется. Да простит меня заботливый Леня, просто организм окончательно привык к высоте и начал требовать потерянное. Долина ручья Шойдон, по которой мы спускаемся вниз, странноватая, с глубокими ямами и со следами обвалов или лавин. Огромные булыганы усыпаны мелкой крошкой и пылью. Впереди показались озера Учкуль стального цвета, в тон небу. Появляется тропа. На берегу пасется стадо овец, одинокая человеческая фигура в трепещущей на ветру одежде. Подходим ближе. Девочка лет 13-14, маленький мальчик. Просят крем от солнца. Даем помазаться, угощаем сахаром. Подходит отец семейства, пожилой памирец, спрашивает лекарства от головы и живота. Даем, что можем, фотографируемся, обещаем выслать фото на адрес в Хороге. Через полчаса ходьбы по тропе вниз бойкая памирская девушка встречает нас вопросом «Were are you from?». Настойчиво приглашая на чай, кофе, ведет нас к летовкам, попутно спрашивая меня о креме, и не жена ли я Мише. Успокаиваю девушку ) Располагаемся на чай, достаем и свои угощения – конфеты, сахар. К чаю девушки (их там трое было) предлагают кисломолочный напиток и свежеиспеченные поджаристые лепешки. Обалденно вкусно! Нас уговаривают остаться, идти на Зарошкуль завтра. Но мы и так уже прилично отстаем от временного графика. Благодарим за угощение, и в путь. Идем вверх вдоль правого (ор.) берега реки Лянгар, которая разделяет хребты Северо-Аличурский и Рушанский. Миша страдает, глядя на Рушанские ледники и вершины, жаждет ледовой работы. А уж как страдает Славик, главный автор нашего маршрута… Но Рушанский хребет нам, похоже, не светит, придется его сокращать. Совершенна неясна ситуация с дорогой вдоль Бартанга, по которой нам предстоит перебрасываться с нелегким грузом около 50 км к последней самой высотной части похода. Опять же масса времени уходит на приготовление горячей пищи - горелкам определенно не нравится таджикский бензин.
Снился очередной странный сон, что иду я от метро к себе домой и, оказавшись в нашем квартале, не могу узнать окрестностей, так как все дома перекрасили, а заодно изменили их архитектуру. Блуждаю в поисках, но дом свой так и не нахожу... А вообще, несмотря на пяток кочек под телом, спалось неплохо. Идем к перевалу Выхынч. Голубые, разных оттенков, озера с зеркальным отражением вершин, чистейшие серебряные речки. Прийдя на перевал, бросаем вещи, идем к своей заброске за озером Зарошкуль, которое мы наконец-то увидели в окружении снежных гор на двенадцатый день похода. Находим оставленные продукты и вещи - все в целости и сохранности. Почему мне сегодня так невыносимо грустно?
Я, как надломленное дерево, слезами боли исхожу
Я, как потерянное время, для этой жизни не гожусь.
Вода, вода, унеси мою печаль, успокой тоску в душе. Горы просто еще не вытянули меня окончательно из городской жизни. На обратном пути открывается взгляду переливающаяся под вечерним солнцем серебристо-голубая гладь Зарошкуля. Мудрость древних – вода лечит. К оставленной палатке пришли ближе к шести вечера изрядно уставшие. Леня до самой темноты, как рыба икру, мечет свежепринесенные продукты, выстраивая на траве длинные ряды оранжевых пакетов. Варю ужин из обычной картошки. Строптивые горелки добрый Миша берет на себя. Разведенным спиртом и виски из запасов Кости отмечаем переход первой части похода в третью, минуя вторую – Рушанский хребет. Рассматриваем как вариант, памирский способ приготовления пищи на костре из кизяков.
Совместными усилиями в борьбе с горелками (одна работала без иглы) Лени, Славика и Миши завтрак состоялся! Да какой... пшеничная каша с черничным вареньем и сгущенкой, кофе, сыр, печенье,орехи... Давно у нас такого изобилия не было. В десять часов утра, с трудом затолкав все в рюкзаки, потихоньку двинулись на перевал Ахба, через который местные жители гоняют ишаков в ближайший кишлак Бардару. С перевала осуществляем идею Славика - набирая метров 200 по снежно-ледовому склону и немного по осыпи, поднимаемся на вершину около 5000м. Открывается обалденный вид на Зарошкуль – озеро в закруглении гор смотрится как Земля из космоса! Дальше вниз вдоль реки Маны. Синим веером вдалеке - Язгулемский хребет. Тормозим на ночевку чуть выше впадения Маны в Бардару. На стоянке полно кизяков, но до костра мои руки не доходят, да и Костя против копоти на кастрюлях ) По спутниковому телефону удается дозвониться до родных и узнать, что у них все в порядке. Сегодня пьем за безотказность горелок! Здесь на 4000м совсем тепло.
Идем вниз вдоль небесно-голубой Бардары. Заросли арчи, эфедры... Черный бычок на узкой тропе не обращает на нас никакого внимания. Аккуратно обходим его. Простой брод на левый берег. Обедаем на источнике у первых деревьев – трех берез с густющей кроной и мощными стволами. После обеда жара в самом разгаре, рюкзак тянет вниз, идется тяжело. На тропе первые встречные памирцы. Бродим бурный мутный левый приток Бардары. Принимаем решение не упираться 5-6 км до кишлака, тормозим на ночевку в прекрасном месте – в роще с пахучей арчой, у чистого ручья на шелковистой траве. Проходящие памирцы заходят в гости, угощают лепешкой – завязываются беседы.
Идет тропа в крутом конгломерате, над белой пеной мутного потока
То в высь в безумье диком поднимаясь, то снисходя к воде в спокойствии покорном.
До кишлака Бардара меньше 3 км. Внизу шумит мутно-зеленая река со всеми ее бочками и прижимами. Тропа впечатляет, вырубленная в склоне узкой теснины над ревущим потоком. Вот и кишлак с полянами золотых колосьев пшеницы, картофеля, лука. Яркие цветы, чистые арыки, приветливые лица жителей. Встречаем знакомых памирцев, с которыми общались на нашем первом озере Малый Зарошкуль вечером третьего дня похода. Нас приглашают на чай в один из домов. Окончательно расстаемся с надеждами на переброску машиной вдоль Бартанга – размытая рекой тропа на участке до Савноба не восстановлена. Договариваемся насчет ишаков, которых обещают пригнать в кишлак через пару часов. Гостеприимные хозяева угощают непрерывно – чай со свежеиспеченными лепешками и сладостями, спелые абрикосы, жареная картошка с зеленым луком. Невозможно отказаться. Атака на желудок. Тут же узнаем о тревожных событиях в Грузии. Гуляя по кишлаку, общаемся с представителем группы швейцарцев, путешествующих по встречному направлению в сопровождении таджикских гидов и шестерых ишаков (по количеству участников). Гид называет нас «независимые туристы», звучит интереснее, чем «самодеятельные». Осматриваем новую миниэлектростанцию, практически готовую к запуску. Прощаясь, Леня и я оставляем свои поношенные, но еще вполне целые, трекинговые ботинки хозяевам (на последнюю, обильную льдом и снегом часть маршрута мы положили в заброску пластиковые). И вот, с тремя ишаками, непривычно налегке движемся дальше. Встреченный на дороге местный врач уговаривает нас угоститься домашним вином, еще и оправдываясь при этом, что больше у него с собой ничего нет. Ночуем у впадения Бардары в Бартанг на месте бывшего кишлака. Пирамидальные тополя, арыки, зеленые рощи... Тепло, комфортно. Одичавшая тощая кошка поглощает колбасные обрезки. После ужина долго лежим в темноте, глядя в безумно далекое звездное небо. Весь сегодняшний день – сплошной калейдоскоп событий. Состояние эйфории, подкрепленное ароматным вином )
Просыпаюсь в 5.10, так и не услышав звонка будильника. На завтрак варю рисовую кашу. Размешав в миске молоко с ванилью, отвлекаюсь на горелку. Ухо улавливает звук стремительно лакающего языка. Вчерашняя рыжая кошка взобралась на камень и старательно уменьшает уровень молока в миске. Проснувшийся Миша опускает кошку в арык охладить ненасытный голод. Идем вдоль могучего Бартанга вверх по течению. Дорога, большей частью проезжая для машин, местами обвалена настолько, что приходится рубить кайлом тропу для прохода разгруженного ишака. Долгий путь, хоть и без рюкзака, утомляет своей однообразностью. Разве что слева вливается в мутно-серый Бартанг совершенно розовая речка. И все в ближайшем окружении – почва, камни, брошенный домик – окрашено в нежно-розовый оттенок. А справа, на самом верху хребта странного вида изваяния - как будто играл ребенок великана, вылепил из мокрого песка свои детские домики, усердно понатыкав в них пальцем многочисленные окошки. Встречаем семью, изможденная женщина несет на голове драгоценную охапку веток, тощий ослик трусит под возом сена, рядом идут два мальчика в старой одежонке. Потрясающая бедность бытия. В отсутствие электричества и газа кружку чая можно согреть лишь на собранных черт знает где дровах. Прошли кишлак Япшорв с солнечными батареями и новенькими указателями на дороге. Ишаки наши под конец дня совсем устали, хотят есть. Мне жутко хочется пить, прямо умираю от жажды. Костя заметил протоку чистой воды, где и устраиваем свой долгожданный ночлег. Как никогда, нет никаких сил после этого разгрузочного дня.
По дороге и срезающей тропе через невысокий перевал, обойдя прижимы Бартанга, пришли в кишлак Савноб. Ломанувшись в магазин за вкусненьким, практически напросились к продавцу на чай. В который раз приятно удивляет бескорыстное гостеприимство хозяев. В разговоре за чаем выясняется, что в нужном нам ущелье прямо от устья вверх не пройти, и, чтобы попасть на тропу, нужно сворачивать с дороги еще до впадения Хабарвивхаца в Кудару (собственно, Бартанг начинается после слияния мутной Кудары и чистейшего лазурного Мургаба). Но к сожалению, основываясь на прошлом опыте, не было у нас полного доверия сведениям памирских жителей. Выясняя с ними путь, нет уверенности, что они верно соотносят свои представления о местности с картой. Вобщем, распрощавшись с савнобцами, с некоторыми сомнениями мы все же бодро дошли до самого места впадения. С первого взгляда Хабарвивхац ничего страшного не представлял и наверх уходила тонкая тропка. Распрощались с погонщиками ишаков, мы погрузили тяжкие мешки на плечи и вперед по тропе под нещадно палящим солнцем. В какой-то момент ноги мои становятся ватными, сознание мутится – сейчас упаду. Тормозим на кратковременный отдых в месте оползания конгломератного склона, похожего на рукотворный ров – арык. Что за бред такой, копать арык в жутком конгломератном склоне непонятно куда (ров упирается в немерянные сбросы, где до воды ну очень высоко). Лежу минут десять в этом арыке, пряча голову от солнца за своим и мишиным рюкзаком, потихоньку приходя в себя. Прихожу. Идем дальше мимо тура, явно оставленного человеком. Это немного обнадеживает. Залезаем по крупной осыпи под отвесные скалы. У нас и вокруг полное отсутствие жидкости. Миша уходит на разведку дальнейшего пути, возвращается через час без уверенности в наличии нормального спуска к воде. Посовещавшись слегка, благоразумно решаем вернуться по своим следам обратно к реке и ночевать, а утром искать до впадения в Кудару начало удобоваримого пути вдоль Хабарвивхаца. Втроем с Мишей и Славиком быстро спускаемся к месту прощания с ишаками. Обоих Костей и Леню некая тропа увела хорошо влево от нашего ущелья со спуском на Кудару тремя километрами выше устья Хабарвивхаца. Уже в темноте Леня и Костик пришли к нашей ночевке вдвоем. Костя, дорвавшись до первой чистой воды, там и остался.
Со своей одиночной ночевки Костя пришел голодный, но вполне бодрый. Вернувшись немного назад, не доходя до слияния Кудары и Мургаба, узреваем слабенькую тропку, поднимающуюся по осыпному склону через пролаз в скалах к платообразной части правого (ор.) берега Хабарвивхаца. И, ура! Мы на набитой тропе со следами людей и животных, видимой покуда хватает глаз. Разглядывая с очередного привала противоположный берег реки, убеждаемся в разумности нашего вчерашнего решения – иначе пришлось бы вешать веревку без надежного закрепления перил на сильно разрушенных скалах и в итоге бродить бурный Хабарвивхац. Стоило внимательнее прислушиваться к словам савнобцев. Склон, по которому идет наша тропа, насыщен многочисленными родниками и пышной растительностью - полная противоположность склону напротив - с крутыми осыпями, скалами, конгломератами. На обеденном привале – ура! - удалось помыть голову!!! В какой-то момент, правда, было ощущение безвозвратно замерзшего мозга – искусство требует жертв ) После сурового бартангского ущелья здесь просто райские места – тенистые рощи с могучими березами, заросли яркого шиповника, сочных трав и цветов с медовыми запахами, холодные чистейшие ручьи. Высокогорные пастбища. Проходим сложенные из плоских камней дома без крыш, странные отверстия в земле с квадратным сечением. На ночлег останавливаемся немного выше места слияния Башурвдары и Хабарвивхаца. Брод откладываем на утро, надеясь на низкий уровень воды в реке. Из лениных личных запасов Костя варит неплохой кофе.
Кашу съели, чая никак не дождемся – горелки еле пашут... Костя в очередной раз поговаривает о свале вниз. Хабарвивхац преодолевали каждый по-своему. Посмотрев на мужественное сражение Лени с бушующим потоком, захлестывающим его по развилку, решаю идти вверх за Костями и Славой до возможного перехода Хабарвивхаца по леднику. Вижу как Костя, взобравшись на огромный валун, как горный козел прыгает с него на другой. Нет, так я не смогу. Дальше вижу разделение реки на несколько рукавов, понимаю, что это реальный шанс. Первый брожу легко, во втором помогает огромный камень, на который в последний момент бросаюсь грудью, в третьем мною грамотно руководит с другого берега Костя. Чувствительность в пальцах ног обретаю минут через десять хорошего темпа ходьбы. Слава с Костиком, сделав крюк, переходят реку по леднику. Миша перебродил чуть ниже Лени. Вобщем, кто на что горазд. Также, каждый своим путем, идем и дальше. Кто – рубясь по крутому конгломератному склону, кто – вверх-вниз по месиву ледниковой морены. С трудом привыкаю к своим с запасом на два размера пластиковым ботинкам, сменившим рваные невесомые кроссовки. Прыгать в них по живым камням – настоящий спорт. Обедаем напротив водопада, падающего с высоты метров 50, не меньше. Наша сегодняшняя цель – перевал Оптимальный (обход ледопада Башурвдары). Набравшись сил, после обеда резво взлетаем налево по крутой живой осыпи на выполаживание перед ледником перевала Оптимальный. Костя тщательно моет ноги и одевает чистые носки перед погружением их в недра почти неношенных в нашем походе мощных ботинок. Не дойдя по леднику до перевала метров 200 по высоте, ставим палатку на ровном пятачке. Холодает – массовое одевание пуховок. Для сугрева пьем бальзам на травах.
С момента подъема дежурного до завтрака прошло три часа – рекорд приготовления горячей пищи. По не крутому леднику и осыпному взлету поднялись на перевал Оптимальный. Сняли записку алмаатинской группы, успевшей пройти перевал за два дня до путча 19 августа 1991 года. До обеда блуждаем в связках по практически везде открытому леднику между трещинами и кальгаспорами. Обедаем с видом на перевалы Бартанг (3А) и Каменный Цветок (2Б), мучительно решая, какой из них идти. Выбираем по видимому пути подъема более простой Каменный Цветок. Лавируя по хрупким мостам через трещины, движемся в сторону перевала со сказочным названием. Ночлег в огромной мульде на ровной площадке размером с огромное футбольное поле. Высота 5250м, впервые за поход одеваю пуховку. Проводим эксперимент – готовим на дизельном топливе. Горелка работает исправно! К сожалению, соляры всего с литр, вряд ли хватит больше, чем на три готовки. Решаем беречь драгоценность на самые высотные дни. В целях экономии поступает сомнительное предложение совместить завтрак с обедом, то есть не завтракать. Окончательно отпадает пик Революции. Все запасные дни и дни, заложенные на восхождение по графику похода, съедены по разным причинам – торможением различного характера, переброской груза на ишаках вместо машины. Есть надежда подняться на вершину пониже и попроще, полдня все-таки выделить можно. Посмотрим.
Вопреки мрачным прогнозам дежурный Славик накормил нас завтраком по полной программе. Вскипятил практически за час большую кастрюлю воды из снега, хватило на творог и горячий чай! И вновь хрустальные мосты со звоном прозрачных сосулек и витиеватый танец ног по кальгаспорам. За один переход с набором в двести метров выходим на гребень правее и чуть выше седловины Каменного Цветка. Виды впечатляют! Рушанский хребет на юге, пик Революции на северо-западе. Не найдя тур, складываем свой. Спустившись ногами до берга, далее вешаем из него перила на ледобуре и по настоянию Кости страховочную веревку на ледорубе. Дюльферяю вслед за Костей. Крутизна склона под ногами из положительной стремительно превращается в отрицательную. Костя снизу советует выбрать побольше веревки и прыгать вправо и вниз метра на четыре, на нижний край огромного берга. Организм, как будто ощутив всю глубину трещины, протестует и по перильной веревке я тупо съезжаю прямо в берг. Притормаживая на мягком снегу рыхлой пробки, цепляюсь передними зубьями кошек за отвесную стенку берга и выгребаю наверх к Косте. Метко на нижний край приземлились только Костя и Леня, остальные ухнули в трещину кто куда. Славику удалось выдернуть перильный бур из ненадежного рыхлого льда, но остаться при этом на страховочной веревке, ледоруб крепления которой вышел от рывка из своего гнезда наполовину и был тут же забит обратно в снег рядом стоящим Мишей. Славика удерживали и мы с Леней, протравив перильную веревку, нижний конец которой был закреплен. Основная заслуга здесь была, конечно, Лени, державшего веревку через плечо и прилагавшего конкретные усилия по вытягиванию товарища из трещины. Последнему Мише мы дружно посоветовали не связываться с системой самосброса, а подарить однократно вкрученный ледобур горам, спокойно спустившись по сдвоенной веревке. Что Миша успешно и сделал. Еще немного аккуратного спуска на три такта на ледник Грум-Гржимайло, и мы в самом центре Памира! После чуть теплого обеда (экономим дизельное топливо) к перевалу Зимовщиков идем без кошек, но в связках. С заходом солнца заметно холодает, дует несильный, но упорный ветер, высота 5700м. Последний переход вызывает споры. Пора вставать на ночлег, но Миша упорно стремится к маячащей впереди стене ледопада в надежде укрыться от ветра. В какой-то момент Костя категорически заявляет, что дальше не сделает больше ни шагу. Все устали. Попрепиравшись еще пять минут и околев окончательно, ставим палатку. Пользуя драгоценную солярку, впервые кочегарим горелку, работающую без факельного шоу, прямо в палатке, заодно и греемся. За бортом по ощущениям - минус двадцать. Спится, на удивление, хорошо. В спальнике, укрытом пуховкой сверху, тепло. Ничего не болит. Несколько раз просыпаюсь с ощущением полной выспатости после равнинно-лесных снов.
Чтобы ускорить процесс собственного сбора, начинаю одеваться, пока все еще спят, кроме Славика, кипятящего заветные четыре литра воды. В 6.30 солнце бьет во вход палатки, сушит спальники, сырые от конденсата. Омлет, кружка чая с лимоном и сахаром и в восемь утра начинаем движение. Космический холод стремительно превращается в атомную жару. В начале десятого поднимаемся на перевал Зимовщиков, 5950м. В туре находим записку пермской группы уже мне знакомого Вени Реутова от 12.03.2000 года. В связках (без кошек) медленно ползем по верховьям ледника Витковского к перевалу Омар Хайяма. Жара с тропежкой по щиколотку всех развозит. Вырываюсь и я потропить до обеда, чувствуя себя в силах, как ни странно, здесь на 6000м. Наверное, работает прошлый опыт гораздо более глубоких высотных тропежек. Временами из несущих прохладу облаков идет снег, с комфортом обедаем в поставленной палатке. Погода меж тем потихоньку портится, видимости никакой - и на перевал мы идем уже по компасу и GPS. Вылезли правее седловины, траверсом, одев кошки, идем по склону до 45 градусов крутизной. Уперлись в участок жесткого льда. Костя, замученный с утра килограммами рюкзака и километрами высоты, оживает на глазах, в связке с Леней уверенно провешивает горизонтальные перила. Усилившийся, со снежными зарядами ветер выдувает последние частицы тепла из организма – выползаем чуть выше седла в совершенно задубевшем состоянии. Спрятавшись за выступ скалы, надеваю на себя все теплое, включая пуховку. Нашли тур без записки, оставили свою и навстречу ветру повалили вниз. На спуске берем левее и обходимся без перил, аккуратно лицом к склону проходя небольшой берг. Впереди самый большой ледник Памира и третий по длине в мире, ледник Федченко. За ужином слишком сильно разведенный спирт, хочется нечто более крепкого. Итак, самая высшая точка похода была пройдена сегодня, около 6200м. Жаль, не сложилось сходить на доступные за полдня окрестные вершины, маршруты на которые вели достаточно сложные, погода совсем не располагала, а время старта с перевала было бы уже слишком позднее. Возможный вариант – ночевать на перевале или на леднике Федченко и оставлять на прогулку дополнительные полдня. Но тут вставал на дыбы Костя, спешащий на рейс самолета Душанбе-Питер. Когда станет очевидным наличие свободного времени, мы еще не раз пожалеем о несхоженных вершинах.
С Днем рождения, Леня! В моем утреннем дежурстве помогает незаменимый Славик, доводящий на драгоценных остатках соляры кастрюлю воды до кипения. Завтракаем творогом с черникой и сметаной, чаем с гематогеном и печеньем. Вылезаю из палатки еще до первых лучей солнца. Дует слабый ветерок, руки в поларовых варежках стекленеют. Их не спасает появившееся светило. От -20 до +20 все-таки должен пройти некий промежуток времени. Нет никаких моральных сил снять пуховку, надеваю рюкзак прямо на нее. Ступень ледопада обходим справа по ходу. Начинаются огромные ровные пространства верховьев ледника Федченко в окружении впечатляющих своим видом вершин – пика Революции с его внушительной километровой стеной коричневых скал, пиков Бакинских комиссаров и Парижской Коммуны в сверкающих буграх ледопадов. Царство нехоженных снегов и молчаливых гор. Хочется идти задом наперед, не отрывая глаз от потрясающих видов. Отогревшийся фот сжалился и делает кадр за кадром. Пейзажи по ходу движения не столь грандиозные, и в конце концов, долгая ходьба по ровному как стол леднику начинает утомлять. Разнообразят путь попадающиеся трещины, заставляющие просыпаться от монотонности движения. Ужасно пологий подъем, который и подъемом можно назвать условно, ведет на перевал Абдукагор. Справа от плавной параболы перевала высится изящный своей крутизной пик Сент-Экзюпери. Начинается ледопад Абдукагора, в общую картину которого вносят свое жуткое месиво впадающие боковые ледники. Бесконечный под вечер лабиринт пути – темные пасти трещин с голубыми зубами-сосульками, спасительные, причудливых форм мосты, несчетные прыжки с края на край... Ведет нас уверенно в этом хаосе Костя. Закопавшись на участке крутого льда, в шесть часов вечера понимаем, что до желанной морены с маленьким озером нам сегодня вряд ли дойти. Выбираем ровное место для своей последней ночевки на льду. А Леня в честь дня рождения угощает нас вкуснейшей клубникой! Чай со спиртом, эх, не спиться бы... И тепло... Высота 4650м. Не надо спасаться от холода. Полный кайф!
Костя еще вчера вечером разведал быстрый выход с ледопада на морену. Дюльферяем. С облегчением снимаем кошки и системы и по осыпям, душистым травянистым склонам с любимыми розовыми ромашками... Пока не уперлись в скальный камин, который и можно бы обойти с обратным набором высоты, но мы лениво вешаем дюльфер. Еще полтора часа идем вниз по руслу пересохшей речки. По зализанным камням отчетливо видно, что когда-то вода здесь текла, и не далее, как в прошлом году. Хочется не так-то много – напиться и отдохнуть на зеленой лужайке. Встречаем двух немцев, парня и девушку, идущих на перевал Абдукагор. В разговоре на английском стараемся донести до них, что путь по ледопаду сейчас витиеват и совсем не прост. Ребята подсказывают нам место с обалденно вкусной водой, где мы и останавливаемся на обед. Снимаем с Леней пластиковые ботинки, прекращая тяжкие испытания коленей и всего организма. Надеемся, что наши рваные кроссовки выдержат остаток пути. На обеде варим, вернее, настаиваем с корицей ароматный кофе, так и не дождавшись полного закипания воды – в очередной раз сдыхает горелка. Получается замечательно! Выходим на старую дорогу в долине реки Абдукагор, когда-то проложенную в этих пустынных местах геологами. Вдоль дороги стоят столбы с обрывками проводов. После изрядного напряжения ног в пластиках по живым осыпям ходьба в легких кроссовках доставляет откровенное удовольствие. И как всегда, хорошо разнообразие! Душой овладевает тихая грусть... Все кончается... Завтра выход в люди. Вдали виден Дарвазский хребет. Я потихоньку прощаюсь с этими безлюдными горами... Прошли заброшенную геологическую базу, над которой достаточно высоко в скалах видны заброшенные шурфы, где когда-то добывали хрусталь. Пульсирующий ледник Медвежий, известный своими регулярными, раз в несколько лет, значительными подвижками – пульсациями, пересекали, как обычно, каждый приглянувшимся путем. Неприглядное месиво моренных валов, местами в достаточно вязком состоянии. Ночь у чистого ручья, в черном небе звезды в несметном количестве. Ковш висит над долиной, указывая нам завтрашний путь. Тепло. Парни спят давно в палатке, а я сижу на камне в блаженной тишине.
Солнце село за горы
Я костер из арчи разожгу
Спят вершины, к которым
Я когда-нибудь прибегу...
Последний день августа, лета и нашего похода. Дежурный Леня по старой привычке встает в пять утра, завтрак в постель готов в 5.30. А идти нам сегодня всего ничего, 18 км по хорошей дороге. Можно было б поспать и подольше... Организм начинает входить в расслабленное состояние. Встречаем двух таджиков с ослами, потом еще троих в камуфляже на мотоцикле с коляской. Все зачем-то движутся в сторону Медвежьего, вернее, геологической базы. Еще издалека увидали серо-зеленую массу ледника РГО, питающего реку Ванч, в которую впадает наш Абдукагор. Подходим ближе, ледяное чудовище, надвинувшееся вплотную на слияние, впечатляет. Миша удивленно замечает, что три года назад язык РГО был гораздо выше по течению. Позже, в разговоре с приютившем нас жителем кишлака Поймазар выяснилось, что ледник, действительно, подвинулся за год на полкилометра и продолжает в том же духе. Обедаем, не дойдя до Поймазара 6,5 км. Пикник на обочине - ни деревца, ни кустика. Леня сушит спальник, растянув его на палках и рюкзаке, и сам, как утомленный хан, возлежит под его тенью. Стираемся и моемся перед выходом в цивилизацию. Перед самым кишлаком общаемся с местными жителями, один из которых, неплохо говоря по русски, сразу предлагает нам свои транспортные услуги по доставке в поселок Ванч и, конечно, зовет на чай. Мухамади, так зовут гостеприимного хозяина, при Советском Союзе работал в той самой геологической экспедиции, добывавшей хрусталь и кварц недалеко от Медвежьего. Пока ждем обещанный трансфер в Ванч, хлебосольное радушие хозяев не знает границ! Помыли ноги в арыке, помыли руки, уселись за дастархан – и началось... Чай с всевозможными местными сладостями, кисломолочный напиток, супчик из помидоров, лука и перца типа лечо, салат, суп из баранины, лепешки... И нужно бы остановиться в этом роге изобилия, но очень сложно. Мухамади описывает и частично демонстрирует нам свою не маленькую семью, шестеро детей и внуки... С наступлением темноты приходит его племянник, который и везет нас в Ванч. Вместе с рюкзаками впихиваемся в обычных размеров УАЗик ввосьмером! И ладно бы ровная дорога, но где там... Местами почти плывем через полноводные протоки Ванча, прыгаем на камнях и колдобинах. Несколько раз чуть не сшибаю лампу на потолке – к концу поездки офигеваю полностью... В Ванче заселяемся к очередным родственникам шофера. И опять нас усаживают за дастархан, уже с сосисками, колбасой и сгущенкой... Конец желудку. Торможу изо всех оставшихся сил, но живот принимает форму шара. И в который раз восхищаюсь местному обычаю весьма небогатого, скорее бедного народа – и таджиков, и памирцев – угощать гостя всем, что есть дома. Общаемся, глядя одним глазом в телевизоре футбольный матч команд Динамо-Москва с Динамо-Тбилиси, как оказалось потом, месячной давности. Утомленные дорогой и едой, спать располагаемся тут же, на дастархане. Завтра у мусульман праздник – начинается рамазан. Целый месяц есть, пить, курить и тому подобно можно только с момента захода солнца и до появления его первых живительных лучей.
Уже в пять утра хозяева просыпаются, ходят туда-сюда, громко разговаривают, что-то моют, скоблят... Спится при таком шуме весьма условно. На завтрак чай с неизменными лепешками и оригинальной местной сладостью, сушеным тутовником. Грузимся в паджеро митцубиси с яблоками и грушами впридачу и катим в Душанбе. В Калайхумбе еще и пивом затариваемся. И опять долгий путь вдоль Пянджа, границы с Афганистаном. На всем протяжении на противоположном берегу редкие селения с жилищами цвета глины, пешие жители с ослами или без, идущие по горным тропам, местами оврингам, выступающим из скалы. И лишь у моста, связующего афганский народ с таджикским, попал в поле зрения единственный автомобиль. Через тринадцать часов тряски в пыли и грушевом угаре мы попадаем в Душанбе. И, о боги! Блаженство под душем в гостевом доме после месяца походной жизни...
На завтрак яичница с помидорами для желающих. И никаких дежурных! Всего за пять сомони ) Идем за вещами и билетами в MATVC. С радостью отмечаю, что одежда стала гораздо просторнее. Зарина дарит нам бесплатное проживание в течение двух суток в гостевом доме. Может, в качестве компенсации за срыв обещанного газа и мучений с горелками на грязном таджикском бензине . Гуляем по городу. Крепчая, жара стремится к сорока градусам. Музей древности закрыт на обед. Обедаем в кафе, ребята – пельменями, я вкуснейшим пловом, который, к сожалению, в сочетании с перегревом оборачивается расстройством желудка. Вместо музея древности попадаем в национальный музей. Для нас ведет экскурсию замдиректора музея, интересно и подробно касаясь исторических моментов. И только ужасное самочувствие в горячих душных залах старого здания мешало мне поглощать пыльные чучела за стеклом, бледных змей с черепахами в спиртовых растворах, палеолит и питекантропов, зороастризм и буддизм, бесконечную вереницу подарков Рахмонову. После интернет-кафе и зеленого базара в совершенно очумелом состоянии лежу на лавочке в парке. Прихожу в себя в гостевом доме, наконец- то освободившись от плодов собственной невоздержанности. Костя, готовясь к своему раннему рейсу в Питер, спал сном младенца, удовлетворившись днем в супермаркете с европейскими продуктами. А мы отправились в «Рахат», где тост за тостом лихо поднимали бокалы за окончание маршрута. Вернувшись, дождались наступления следующего дня, чтобы поздравить Костю с днем рождения.
Музей древности был с кондиционерами и торопливой кассиршей-экскурсоводом Женей. Кофе с мороженым в прохладе кафе. Стрелка весов в аэропорту опустилась ниже 50 кг (не помню такого с пятого класса). Долгое ожидание взлета в жаркой печи салона, перед тем, как взять курс на Москву...